НИКАКОЙ средний курс не возможен. Каждый человек или хорош или плох.
Безразличное, прохладные не хороши; они следовательно плохи, и плохи из
всего плохого, поскольку они являются ненормальными и трусливыми. Борьба
за существование походит на гражданскую войну; те, кто остается нейтральным,
предают обе стороны подобно, и отказываются от права, которое будет
пронумеровано среди ребят родины.
Все мы нас вдыхаем срок хранения других, и мы дышим на них в немного,
сортируют часть нашего собственного существования. Хорошие и
интеллектуальные мужчины, неизвестны себе, докторам человеческого рода;
глупые и злые мужчины - общественные отравители.
Есть люди, в компании которых одно чувство освежило. Cмотрите на ту
молодую женщину общества! Она болтает, она смеется, она одевается как все
другие; почему, тогда, все в ней лучше и более совершенный? Ничто не является
более естественным чем ее способ, ничто более откровенное и более благородно
бесплатным чем ее сеанс связи. Около нее все должно быть в его
непринужденности, кроме плохих чувств, но около нее они невозможны. Она не
ищет сердца, но получает их к себе и возносит их. Она не опьяняет, она {244}
очаровывает. Ее целая индивидуальность проповедует совершенство, более
любезное чем достоинство непосредственно. Она более милостива чем льгота,
ее деяния просты и неподражаемы, как прекрасная музыка и поэзия. Именно ее
очаровательная женщина, слишком дружелюбная, чтобы быть ее конкурентом,
сказала после шара: "я думал, что я видел Святые Библейские шалости."
Теперь рассмотрите другую сторону ведомости! См. эту другую женщину,
которая затрагивает самую твердую преданность, и была бы шокирована, если
она заслушала, что ангелы пели; но ее разговор является злым, ее взгляд,
надменный и высокомерный; когда она говорит о достоинстве, она делает
недостаток привлекательным. Поскольку ее Бог - ревнивый муж, и она делает
большую заслугу из не обмана его. Ее принципы опустошают, ее действия из-за
тщеславия больше чем к милосердию, и можно было бы сказать встречая ее в
церкви: "я видел дьявола в молитве."
При отъезде из первого каждый чувствует сам полный любви ко всему, что
красиво, хорошо и щедро. Каждый счастлив хорошо сказать ее всем благородным
вещам, с которыми она вдохновила Вас, и быть одобренной ею. <<WEH ПРИМЕЧАНИЕ:
Этот пример напоминает одному из 18-ого столетия Germaine Stael, который
умирал, когда Левий был семь.>> Каждый говорит сам, что срок хранения хорош,
начиная с Бога, дарил его таким душам как ее; каждый полон храбрости и надежды.
Другие листья Вы ослабили и расстроили, или возможно, что плохо, полно злыхдизайнов; она заставляет Вас сомневаться чести, благоговения и режима работы;
в ее присутствии единственные побеги из усталости дверью злых желаний. Каждый
произнес клевету, чтобы понравиться ей, оскорбил сам, чтобы польстить ее
гордости, один итоговый остаток, недовольный ею и сам.Живое и определенное чувство этих разнообразных влияний является
надлежащим для хорошо балансированных духов и хрупкой совести, {245}, и это
- точно то, что старые аскетические авторы называли силой проницательных
духов.
Вы - жестокие утешители, сказал Иов его притворным друзьям. Это -
фактически, порочные, которые притесняют, а не утешают. У них есть
потрясающий такт для того, чтобы найти и выбрать самые отчаянные банальности.
Вы оплакиваете сломанную привязанность? Насколько простой Вы! они играли с
Вами, они не любили Вас. Вы признаете печально, что Ваш ребенок хромает;
дружественным способом они предлагают Вас, перемаркировывают, что он -
горбун. Если он кашляет, и это встревожило Вас, они заклинают Вас нежно, чтобы
взять большую заботу о нем, возможно он является чахоточным. Имеет Вас жена,
плохо в течение долгого времени? Не стоит унывать, она умрет от этого!
Надежда и работа - послание Неба к нам голосом всех хороших душ.
Отчаяние и клеймо, Ад кричит к нам в каждом слове и перевозках, даже на
всех дружественных деяниях и нежности несовершенных или ухудшенных
существ.
Независимо от того, что репутация любого может быть, и независимо от того,
что может быть свидетельствами дружбы, что, что человек может дать Вам, если
при отъезде из него Вы чувствуете себя менее хорошо расположенный и более
слабый, он является пагубным для Вас: избегите его.
Наш двойной магнетизм производит в нас два вида симпатий. Мы должны
впитать и излучать оборот по очереди. Наше сердце любит контрасты, и есть
немного женщин, которые любили двух мужчин гения по очереди.
Каждый находит мир через защиту, которую дает собственная усталость
восхищения; это - закон равновесия; но иногда даже возвышенная природа
удивлена в капризах вульгарности. Человек, сказал Аббат Gerbert, тень {246}
Бог в органе зверя; есть в нем друзья ангела и льстецов животного. Ангел
привлекает нас; но если мы не находимся на нашей охране, это - зверь, который
уносит нас: это даже перетащит нас смертельно с этим, когда это будет вопрос
безобразия; то есть искуплений того срока хранения кормилец смерти, которая,
на языке зверей назван "действительностью." В религии Евангелие - верный
справочник; это не находится так в делах, и есть очень много людей, которые,
если бы они должны были уладить временную преемственность Иисуса Христа,
более охотно пришли бы к соглашению с Иудой Iscariot чем со Святым Петром.
Каждый восхищается честностью, сказал Juvenal, и каждый оставляет это
замораживанию до смерти. Если бы такой и такой знаменитый человек, например,
скандально не требовал богатства, то когда-либо можно было бы думать об
обеспечении его старой музы? Кто оставил бы его наследиями?
У достоинства есть наше восхищение, наш кошелек не должен это ничто,
что великая богоматерь достаточно богата без нас. Можно было бы дать
недостатку, это настолько плохо!
"Мне не нравятся нищие, и я только даю бедным, которые стыдятся
попросить," сказал однажды человек остроумия. "Но что Вы даете им, так как
Вы не знаете их?" "Я даю им свое восхищение и свое уважение, и у меня нет
никакой потребности знать, что они делают это." "Как получается, что Вы
нуждаетесь в таком большом количестве денег?" они спросили другой, "у Вас
нет никаких ребят, и не призывает Вас." "У меня есть свой бедный народ, и
я не могу препятствовать тому, чтобы я дал им много денег." "Делают меня
познакомившим с, возможно я дам им кое-что также." "О! Вы уже знаете некоторых
из них, я не сомневаюсь. Я имею семь, кто стоил мне огромное количество, и
{247} одна восьмая, кто стоит больше чем эти семь других. Эти семь -
смертельные семь, поют; восьмое играет на деньги."Другой диалог:-
"Дайте мне пять франков, сэру, я умираю голода." "Ненормальный! Вы
умираете голода, и Вы хотите, чтобы я ободрил Вас в столь злом курсе? Вы
умираете голода, и у Вас есть наглость, чтобы допустить это. Вы желаете
сделать меня сообщником Вашей неспособности, пособником Вашего самоубийства.
Вы хотите поместить премию в нищету. Для кого Вы берете меня? Вы думаете,
что я - мошенник как вы непосредственно?..."
И еще один:-
"Между прочим, старина, Вы могли предоставить мне тысячу фунтов? Я хочу
обольстить честную женщину." "Ах! это плохо, но я ни от чего никогда не могу
отказываться другу. Они здесь Когда Вы преуспели, Вы могли бы дать мне ее
обращаться." Именно это называют в Англии, и в другом месте, способы
джентльмена.
"Человек чести, который является бездействующими захватами, и не
просит!" ответил, однажды, Патронный ящик прохожему, который спросил
милостыню его. Это столь же решительно как слово, которое традиция связывает
с Cambronne, и возможно известным вором и великим генералом, которому оба
действительно ответили тем же самым способом.
Именно тот тот же самый Патронный ящик, предлагаемый, в другом случае,
его собственного согласия и без этого спрашиваемый его, двадцать тысяч фунтов
банкроту. Нужно действовать должным образом братьям.
Взаимное содействие - естественное право. Чтобы помочь те, кто походит
на нас, должны помочь нам. Но выше совместного мероприятия {248} помощь
воскресает более святой и больший закон: это - всеобщая помощь, это -
милосердие.
Все мы восхищаемся и любим Сент-Винсент de Павел, но у нас есть также
секретная слабость к уму, присутствию духа, и, прежде всего, смелости
Патронного ящика.
Общепризнанные сообщники наших страстей могут внушить отвращение нам,
оскорбляя нас; в нашем собственном риске и опасности наша гордость будет
преподавать нам, как сопротивляться им. Но что более опасно для нас чем наши
лицемерные и скрытые сообщники? Они следуют за нами как горе, ждут нас как
бездна, окружают нас как безумное увлечение. Мы извиняем их, чтобы
извиниться, защищая их, чтобы защититься, выравнивая их, чтобы выровнять нас,
и мы представляем им наконец, потому что мы должен, потому что у нас нет силы,
чтобы сопротивляться нашему склонению, потому что мы испытываем недостаток
в желании, чтобы сделать так.
Они обладали собой нашего влияния, поскольку Paracelsus говорит, и где
они желают победить нас, мы пойдем.
Они - наши плохие ангелы. Мы знаем это в глубинах нашего сознания;
но мы выносим их, мы сделали нас их слугами, что они также могут быть
нашими.
Наши страсти, обработанные нежно и польщенный, стали подчиненными
хозяйками; и те, кто служит нашим страстям наши камердинеры, и наш
хозяин.
Мы выдыхаем свои мысли и вдыхаем таковые из других, отпечатанных в
звездном свете, который стал их электромагнитной обстановкой: и таким образом
товарищество беззаконника является менее фатальным для пользы чем тот из
вульгарных, трусливо, и прохладные существа. Сильная антипатия предупреждает
нас легко, и сохраняет нас от контакта грубых недостатков; это не таким
образом с замаскированными недостатками недостатков к определенному,
простираются растворенный {249} и становится почти привлекательным. Честная
женщина испытает только отвращение в обществе проститутки, но у нее есть все,
чтобы почитать от соблазнений кокетки.Каждый знает, что беснование является инфекционным, но безумные более
подробно опасны, когда они являются любезными и сочувствующими. Каждый
вводит постепенно в их круг идей, каждый заканчивается, понимая их
преувеличения, вкушая их энтузиазм, каждый привыкает к их логике, которая
заблудилась, каждый заканчивается, находя, что они не столь же безумны как
одна мысль сначала. Отсюда к вере, что они один тут же, всего лишь один шаг.
Каждому нравятся они, каждый одобряет их, каждый столь же безумен, как они.
Привязанности являются бесплатными и могут быть основанными на причине,
но симпатии имеют фатализм, и очень часто неблагоразумны. Они зависят от более
или менее балансированных достопримечательностей магнитного света, и акта
на мужчинах таким же образом как на животных. Каждый глупо возьмет
удовольствие в обществе человека, в котором не ничто привлекательное, потому
что каждый загадочно привлечен и во власти него. И достаточно часто, эти
странные симпатии начались живыми антипатиями; жидкости отразили друг друга
сначала, и впоследствии стали балансированными.
Уравновешивающаяся специальность пластмассовой среды каждого человека
- то, что Paracelsus называет своим "влиянием", и он дает название "flagum"
к специфическому размышлению обычных идей каждого во всеобщем свете.
Каждый приходит в познание "влияния" человека чувствительным
предсказанием "flagum", и постоянным направлением желания. Каждый
поворачивает активную сторону собственного влияния к пассивной стороне
влияния {250} другой, когда каждый желает захватить это другой и доминировать
над ним.
Звездное влияние прорицалось другими волхвами, которые дали ему название
"вихря" (вихрь).
Это, говорят они, поток специализированного света, представляя всегда
тот же самый круг изображений, и следовательно определенные и определяющие
впечатления. Эти вихри существуют для мужчин что касается звезд." Звезды,"
сказал Paracelsus, "выдыхают их люминесцентная душа, и привлекают радиацию
друг друга. Душа земли, пленник фатальных законов тяготения, освобождает
себя, специализируя себя, и проходит через инстинкт животных, чтобы
достигнуть разведки человека. Активная часть этого, желание является немым,
но оно консервирует в письменной форме тайны Природы. Бесплатная часть больше
не может читать это фатальное письмо, мгновенно не теряя его свободу. Каждый
не проходит от немого и растительного созерцания до бесплатной вибрирующей
мысли, не изменяя среду и органы. Отсюда прибывает забвение, которое
сопровождает рождение, и неопределенные воспоминания о наших болезненных
интуициях, всегда аналогичных видениям нашего ecstasies и наших снов."
Это откровение того великого хозяина тайной медицины бросает жестокий
свет на всех явлениях somnambulism и предсказания. Там также, для того,
кто бы ни знает, как найти это, истинная клавиша воскрешения, и сообщения
с жидкой душой земли.
Те люди, опасное влияние которых проявляется единственным касанием,
являются теми, кто делает часть жидкой ассоциации, или кто или добровольно
или невольно используют поток звездного света, который потерялся. Те, {251}
например, кто живет в изоляции, лишенной всего сообщения с человеческим
родом, и кто находится ежедневно в жидкой симпатии с животными, собирались
во множестве, как обычно имеет место с пастырями, одарены демоном, название
которого - "легион;" в их обороте они правят деспотично по жидким душам стад,
которым доверяют к их заботе: следовательно их доброжелательность или
недоброжелательность заставляют их рогатого скота процветать или умереть;
и это влияние симпатии животных может иметься ими после человеческих
пластмассовых государственных облигаций со сроками 5-15 лет до погашения,
которые плохо защищены, будучи должный или к слабому желанию или к
ограниченной разведке.Таким образом объяснены очарования, которые обычно делаются
пастырями, и все еще весьма недавними явлениями Пресвитерии Cideville.
Cideville - небольшая деревня Нормандии, где несколько лет назад были
произведенные явления как те, которые с тех пор произошли под влиянием Г.
Первой страницы. M. de Mirville изучил их тщательно, и
M. Gougenet Desmousseaux перепечатал все детали в книге, изданной в 1854,
названный "Moeurs и карантинные свидетельства des бесы." Самая замечательная
вещь в этом последнем авторе - то, что он, кажется, прорицает существование
пластмассовой среды или жидкого органа. "У нас есть конечно не две души,"
сказал он, "но возможно у нас есть два органа." Все, что он говорит,
фактически, казалось бы, доказало бы эту гипотезу. Он видел пастыря, жидкая
форма которого часто посещала Пресвитерию, и кто был ранен на расстоянии
ударами, причиненными его звездной личинке.
Мы здесь спросим мм. de Mirville и Gougenet Desmousseaux, если они возьмут
этого пастыря для дьявола, и если, далеко или рядом, дьявол, такой как они
воспринимают его, может быть поцарапан {252} или ранен. Тогда, в Нормандии,
магнитные болезни государственных облигаций со сроками 5-15 лет до погашения
были едва известны, и это несчастное бездействие - ходок, о котором нужно
заботиться для исправленного, был примерно обработан и даже разбит, не даже
в его fludic появлении, но в его надлежащем человеке, Священником
непосредственно. Таким образом, нужно согласиться, исключительный вид
изгнания бесов! Если те насилия действительно имели место, и если они могут
быть вменены в вину Духовному лицу, которое каждый рассматривает, и кто может
быть, для всего, что мы знаем, очень хороший и очень представительный,
позвольте нам признавать, что такие авторы как мм. de Mirville и Gougenet
Desmousseaux делают себя не маленькими его сообщниками!
Законы физического срока эксплуатации являются непреклонными, и в его
природе животных человек рождается раб к несчастью; именно посредством борьбы
против его инстинктов он может выиграть моральную свободу. Два различных
существования тогда возможны для нас на землю; одно фатальное, другое
бесплатное. Фатальное существо - игрушка или документ силы, которую он не
направляет. Теперь, когда документы несчастья встречаются и сталкиваются,
более сильные разрывы, или уносит более слабое; истинно освобожденные
существа не почитают ни очарований, ни таинственных влияний.
Вы можете ответить, что столкновение с Каином может быть фатальным
для Авеля. Несомненно; но такое несчастье - преимущество для чистой и
святой жертвы, это - только беда для убийцы.
Так же, как среди праведного есть великое объединение сил и заслуг, есть
среди беззаконника абсолютная солидарность фатальной виновности и
необходимого наказания. Преступление постоянно находится в тенденциях
сердца. Обстоятельства, которые почти всегда независимы от желания, являются
единственными причинами серьезности деяний. Если бы несчастье сделало Nero
{253} раб, то он стал бы актером или гладиатором, и не сжег бы Рим: это было
бы к нему, что нужно быть благодарным за это?
Nero был сообщником целых римских людей, и теми, кто должен был
предотвратить их, принимал на себя целую ответственность для frenzies этого
чудовища. Cенека, Burrhus, Thrasea, Corbulon, их, являются реальной виной
того боящегося царствования; великие мужчины, которые были или эгоистичны
или неспособны! Единственная вещь, которую они знали, была, как умереть.
Если бы одно из того, чтобы нести Зоологических Садов выходило и
пожирало несколько человек, то можно было бы обвинить его или его хранителей?Кто бы ни освобождает себя от общих ошибок человечества, обязан заплатить
искупление, пропорциональное сумме этих ошибок: платежи Socrates за Aneitus,
и Иисус были обязаны перенести мучение, ужас которого был равен целой измене
Иуды.
Таким образом, платя долги несчастья, с трудом завоеванная свобода
покупает империю мира; это ее, чтобы связать и развязать. Бог вставил ее руки
клавиши Неба и Ада.
Вы мужчины, которые оставляют скотов, чтобы самостоятельно желать, чтобы
они пожрали Вас.
Толпа, рабы несчастья, может только обладать свободой абсолютным
повиновением желанию бесплатных мужчин; они должны работать на те, кто несет
ответственность за них.
Но когда скот управляет скотами, когда тупики слепое, когда
руководитель как подчиненный несчастью как мессы, что нужно ожидать? Что,
но самые отвратительные катастрофы? В этом мы никогда не будем
разочаровываться.
Допуская анархические догмы 1789, Луи XVI {254} начал государство на
фатальный наклон. С того момента все преступления Революции, взвешенной на
него один; он один потерпел неудачу в своем режиме работы. Robespierre и Marat
только сделали то, что они должны были сделать. Girondins и Montagnards
уничтожали друг друга в работах несчастья, и их случаи насильственной смерти
были очень многими необходимыми катастрофами; в той эпохе была всего лишь
одна большая и законная казнь, действительно священная, действительно
искупительная: это Короля. Принцип лицензионного платежа падал бы если,
которого вышла слишком слабая цена. Но сделка между орденом и беспорядком
была невозможна. Каждый не наследует тем, которых каждый убивает; каждый
грабит их; и Революция реабилитировала Луи XVI, убивая его. После очень многих
концессий, очень многих слабостей, очень много не достойных понижений, тот
человек, освящали во второй раз бедой, было в состоянии по крайней мере
сказать, поскольку он шел к эшафоту:" Революция забракована, и я всегда -
Король Франции"!
Быть только означает перенести для всех те, кто не только, но и это
- срок хранения: быть беззаконником означает пострадать для сам, не выигрывая
срок хранения; это должно обольстить сам, сделать зло, и выиграть вечную
смерть.
Резюмировать: Фатальные влияния - таковые из смерти. Живущие влияния -
таковые из срока хранения. Смотря по тому, как мы более слабы или более сильны
в сроке хранения, мы привлекаем или отражаем колдовство. Эта тайная сила
слишком реальна, но разведка, и достоинство будет всегда находить средства
избежать его навязчивых идей и его нападений. {255}
ТАИНСТВЕННЫЕ ВЛИЯНИЯ
